Другие сайты, посвящённые авиации:
Хейнкель "He 100"
Этот истребитель, созданный накануне второй мировой войны, вот уже более полувека остается загадочным самолетом, так и не раскрывшим до конца свои тайны. И не только для любителей авиации в нашей стране. Многае маститые зарубежные историки авиации так и не смогли узнать всей правды об этой машине. Дело в том, что после войны за рубежом не осталось почти никаких документов по истребителю Не 100, не говоря уже о реальных самолетах, уничтоженных в ходе воздушных налетов авиации союзников.
Истребитель Хейнкель Не 100 создавался как высокоскоростной боевой самолет и отличался от других машин подобного класса испарительной системой охлаждения двигателя. Первый полет опытного Не 100 V-1 был совершен 22января 1938 г. На втором прототипе Не 100 V-2 Эрнст Удет 5 июня 1938 г. установил международный рекорд скорости на базе 100 км - 634,7 км/ч. Не100V-8 специалыю готовился к побитию абсолютного мирового рекордаскорости на базе 3 км, был оснащен форсированным двигателем,имел крыло уменьшенной площади.
Опытный Не 100 V-9 был первым вооруженным истребителем, на котором, как утверждалось, стояла 20-мм пушка MGFF, стреляющая сквозь втулку воздушного винта, и два крыльевых 7,92-мм пулемета MG17. Впрочем, в данной конфигурации самолет просуществовал недолго и был разрушен в ходе статических испытаний. Более извеcтным из всех опытных «Хейнкелей» оказался HE 100 V-10, хотя он никогда и не летал, так как с самого начала не предназначался для летных испытаний. Зато впоследствии на него установили короткое крыло и гоночный фонарь пилотской кабины, «загримировали» под рекордный HE 100 V-8 и передали в Мюнхенский музей истории техники. Здесь самолет провисел под потолком выставочного зала до 1944 года и был уничтожен вместе с музеем во время одной из бомбежек.
Осенью 1939г. немцы построили три предсерийных истребителя He 100D-0, а затем 12 He 100 D-1. Но, как известно, Не 100 так и не был принят на вооружение. Всю войну самолеты простояли на авиационном заводе Хейнкеля в Мариэне, где, как считалось, они выполняли функцию истребителей-перехватчиков объектовой ПВО. При этом им так и не удалось принять участие ни в одном воздушном бою.
 |
Впрочем, эта «деза» вскоре была раскрыта и интерес к пресловутому Не 113 постепенно сошел на нет. Однако у «Хейнкелей» была еще одна тайна, о которой до сих пор мало кто знает. И эту тайну, как ни странно, хранили не только немцы, но и русские. А касалась она стрелково-пушечного вооружения Не 100. Причем, специально эту тайну мы не хранили, а просто-напросто не придали ей никакого значения, а затем основательно о ней забыли. Недавно с этим вопросом удалось разобраться, да и то лишь благодаря тому, что в фондах ОНТИ ЦАГИ сохранились технические описания Не 100.
Как известно, вскоре после подписания пакта «Молотова-Риббентроппа», между двумя странами была достигнута договоренность о торгово-экономическом сотрудничестве, по которой Германия в обмен на продовольствие и сырье обязывалась поставлять нам промышленное оборудование и образцы военной техники. В Германию была направлена большая делегация специалистов. В нее входила авиационная группа, возглавляемая заместителем наркома авиационной промышленности А. С. Яковлевым.
В ходе ознакомления с деятельностью немецкой авиапромышленности было принято решение о закупке самолетов: Ju 88, Dо 215, Вf 109, Вf 110, Не 58 и Не 100, который произвел на Яковлева особо сильное впечатление. После отбытия основной части делегации в Москву руководство авиационной группой было поручено начальнику ЦАГИ И.Ф.Петрову, которому и пришлось осуществлять закупку вышеперечисленной техники.
О том, как мы приобретали истребители Хейнкеля, Иван Федорович рассказал буквально следующее:
«Первым из рекомендованных самолетов мы покупали Не 100 — самый скоростной по тем временам истребитель в мире. Сговорившись в кабинете главного конструктора о цене, мы пошли на заводской аэродром. Из ангара нам вывели самолет, предложили осмотреть. С. П. Супрун залез в кабину и, за 15 минут ознакомившись с приборами и управлением самолета, попросил меня: «Дядя Ваня, проверь». Я его проверил, нашел, что он все разобрал правильно. Мы завели мотор, послушали — все в порядке, обратились к немцам: можно, мол, вывозить на старт. И тут началась тихая паника: немцы забегали по ангару, стали куда-то звонить и через полчаса объявили нам, что есть очень строгая инструкция, подписанная самим Герингом, по которой к полетам на Не 100 допускаются только летчики, прошедшие трехмесячную подготовку. Мы заявили, что наш Супрун — летчик-испытатель и для него не требуется специального обучения. Они снова забегали и еще через полчаса сказали, что могут разрешить нам полет только при условии, что мы оплатим стоимость самолета в случае, если мы его разобьем. Я подписал это предъявление, но самолет опять не буксируют на взлетную полосу.
Через некоторое время мне приносят письмо, в котором оговаривалось, что в случае катастрофы фирма не несет ответственности за жизнь летчика. Ничего, не говоря Супруну, я подписываю и это обязательство. После этого самолет наконец-то вывезли на ВПП. Супрун блестяще провел полет, выполнив ряд фигур высшего пилотажа, которых не делали немецкие летчики при заводских испытаниях. Его встретили аплодисментами и понесли на руках в столовую. Здесь хозяин фирмы старик Хейнкель устроил в честь Супруна банкет. В ознаменование столь акробатического полета он предложил своеобразный салют: после каждого выпитого тоста рюмки били о лист 10-мм авиационной фанеры. К концу банкета у этого листа выросла довольно большая куча битого хрусталя».
И.Ф.Петров по личному указанию Сталина имел возможность распоряжаться наличными деньгами в сумме миллиона немецких марок, что сыграло при закупках авиатехники немаловажную роль. Интересно отметить и тот факт, что одновременно с советской делегацией на заводы Хейнкеля прибыли и японские специалисты с аналогичной целью, и немецкой службе безопасности пришлось проявить массу изворотливости для того, чтобы две группы из противостоящих держав случайно не пересекались и не попали на глаза друг к другу. Кстати, Не 100 настолько понравился японским представителям, что они не только приобрели 3 самолета, но и закупили лицензию на его выпуск. Правда,организовать у себя производство они так и не смогли, но некоторые черты Не 100 прослеживаются в конструкции истребителя Кавасаки Ки61, принятого на вооружение в 1943 году.
Советские же специалисты довольно быстро пришли к выводу о том, что Не 100 более напоминает спортивный самолет, нежели настоящий боевой истребитель, и интерес к нему быстро сошел на нет.
Между тем, во всех наших предвоенных справочниках, плакатах и таблицах по зарубежным военным самолетам, предназначенным для службы ПВО, неизменно присутствовали силуэты «Хейнкеля 113», представленного одним из основных истребителей люфтваффе. Поэтому неудивительно, что с первых дней войны потоком шли сообщения фронтовых пилотов о боях с истребителями Хейнкеля. Возможно, за них принимали итальянские «Макки» или финские «Мораны», или просто «Мессершмитты» в непривычной окраске (известно, что разные типы камуфляжа могут по-разному искажать форму машины). Только к 1943 году стало окончательно ясно, что никаких Не 113 на фронте нет, и о самолете надолго и прочно забыли.
